Если неприятности, которые попадают люди — это расплата за грехи, то где же Стайлз успел так нагрешить-то? Ему всего семнадцать, не так уж много пожил, чтобы заработать ежедневную головную боль из-за очередной проблемы, чаще всего опасной для жизни. Или, быть может, дело совсем не в этом? Может, он столкнулся с какой-то дамочкой и, погруженный в свои мысли, забыл извинится. Или наступил на хвост чьего-то любимого черного кота. Или просто не понравился самим фактом своего существования. Один черт знает. Но вот к чему это привело.
Стилински очнулся от тупой ноющей боли в голове и с трудом разлепил глаза, а потом сразу крепко зажмурился. Тусклый желтоватый свет от единственной лампы, подвешенной к потолку, показался ему слишком ярким, ослепляющим. На то, чтобы привыкнуть ушло несколько минут, после чего получилось осмотреться. Он был в комнате, в которой мебели не наблюдалось. Где-то на периферии слышалось мерное тиканье часов, но самих часов не наблюдалось нигде, так что это вполне могло быть что-то вроде слуховой галлюцинации. Сколько я здесь? И где это самое «здесь»? Парень попытался поднять руку, но обнаружил, что намертво прикреплен цепями к стене. Цепи будто «росли» из этой самой стены, оплетали его как какие-то странные, неестественные растения и не позволяли двинутся даже чуть-чуть. Стайлз дернулся пару раз на пробу — безрезультатно — и окончательно понял, что самому не выбраться.  Вот тут и начался приступ паники. Замечательно. Просто великолепно. Я там не знаю где, потому не знаю почему. Зашибись!  Последнее, что он помнил — он шел домой, когда будто из ниоткуда появился вязкий молочно-белые туман, стоило его вдохнуть и Стилински отключился. Потом, видимо, упал на землю, хорошенько приложившись головой об асфальт.
-Эй? Эй-эй-эй! Здесь есть кто-нибудь? - заорал Стайлз во всю глотку. Ответом ему послужила тишина и эта тишина казалась насмешливой, будто кто-то специально молчал и издевался. Но Стайлз не был бы Стайлзом, если бы просто так оставил попытки докричаться до своего похитителя или похитителей.
-Я знаю, что здесь кто-то есть! Мой отец — шериф, меня уже, наверное, ищет вся полиция штата! И найдут! Скоро найдут! И кем бы вы там ни были, вам это просто так не сойдет с рук! Слышите вы меня или нет?! - Стилински хотел казаться уверенным, но не казался таковым. Потому что сам не верил в собственные слова. Слишком очевидно, что здесь было замешано что-то сверхъестественное. Например, ведьмы. Если оборотни существуют, почему бы не существовать ведьмам? Колдуньи были первыми, кто пришел в голову и картинка начала прекрасно складываться. Одурманили, привезли, пропели пару заклинаний, чтобы пригвоздить к стене и, может, еще парочку проклятий прицельно в голову. Все логично, кристально ясно, совершенно понятно. Только ведьм мне не хватало для полного счастья. Будто оборотней мало. Нет ну почему чуть что, сразу Стайлз? Чем я такое заслужил? Он не мог покрутить головой, чтобы как следует все осмотреть, не мог пошевелится, не мог высвободиться. Говорить — это все, что ему оставалось.
-Я наступил на хвост вашей любимой черной кошке? Так я извиняюсь! Искренне раскаиваюсь в содеянном и никогда больше так не буду! Вам не кажется, это слишком жестоко по отношению ко мне так делать? - им не казалось. И они молчали. Эта тишина, пожалуй, пугала больше всего остального. Неизвестность всегда пугает больше, чем вполне конкретный монстр прямо перед носом и Стайлз всерьез начал опасаться, что у него начнется паническая атака или еще что-то похуже.
-Послушайте, я серьезно. Что с вами? ПМС? У женщин бывает, это нормально. Но это же не повод убивать практически незнакомых людей. Вообще убивать незнакомых людей это, знаете ли, неприлично. Хоть бы вышли, показались, познакомились. Мы могли бы выпить чаю или чего-нибудь, поговорить, все обсудить, может, договорились бы. И если я смертник, я же имею право на последнее желание? Обычно перед казнью всегда интересовались последним желанием приговоренного, я в фильмах видел. Так вот покажитесь уже! Ну или хотя бы поговорите со мной. Вы же ведьмы, да? Я почему-то сразу про ведьм подумал. Ну когда туман вспомнил. Я прав? - Стайлз нес откровенный бред, уже особо не надеясь, что ему хоть кто-нибудь ответил. Говорил только для того, чтобы разбавить эту тишину в комнате, хоть чем-то себя занять, а не ждать покорной своей участи, как жертвенная овечка. Говорил, даже не вдумываясь в смысл собственных слов, не задумываясь над тем, что сказанное может только еще больше разозлить тех, кто его сюда притащил. А так оно и было. Его бессмысленная болтовня явно надоела ведьмам и цепи, обвивающие шею, затянулись сильнее, перекрывая доступ кислорода. Стайлз начал задыхаться.

Стайлз хрипел. Открывал и закрывал рот, силясь втолкнуть в легкие хотя бы глоток воздуха, но все было бесполезно. В глазах темнело, казалось, что все — конец, но тут почти к нему под ноги ввалился Хейл, а через секунду удавка перестала его душить. Краем глаза парень заметил, как с тихим стуком закрылась дверь в комнату, будто ловушка захлопнулась. Ему даже на секунду померещился темный силуэт в проеме. Невозможно рассмотреть черты лица, но издевательскую, насмешливую улыбку он рассмотрел. И от этой улыбки все внутри будто похолодело. Стилински откашливался и отчаянно тер ладонью шею, на которой, он почти физически чувствовал, уже расцветали багрово-фиолетовые синяки. Колени подгибались, ноги не держали, тело не слушалось. Он упал бы, если бы Дерек не придерживал его и не мешал его лицу поцеловаться с бетонным полом. Стайлз бы, может, и сказал спасибо, но не был способен что-то сказать. Потом стало лучше, легче дышать, спокойнее.
-Никогда не думал, что это скажу, но...я чертовски рад тебя видеть. - пробубнил Стайлз себе под нос. Голос звучал тихо и хрипло, словно чей-то чужой.
Позади послышалось звяканье цепей, парень обернулся и тут же отшатнулся в противоположную сторону. Цепи были будто живые, извивались и росли на глазах, а ему совсем не улыбалось снова оказаться в их тесных объятиях. Спасибо. Одного раза вполне хватило. Дерек где-то рядом пытался выбить дверь. Та поддалась с третьего раза так легко, словно кто-то гостеприимно открыл ее. И тогда Стилински понял, что ничего не закончилось. Все только начинается. Они даже не выбрались сами, их милостиво выпустили, но далеко ли? Хейл вывалился, а Стайлз остался стоять в дверном проеме, поглядывая то на цепи, то на Дерека. Было страшно, что сейчас эта дверь исчезнет, а вместе с ней и связь с реальностью. И тогда они оба застрянут здесь навечно, вряд ли милые дамы решат сами их выпустить когда-нибудь.
Школьник не ожидал увидеть за дверью коридор, но и лабиринт он тоже не ожидал. Зеленые стены тянулись так далеко, как можно видеть. От этой зелени пахло на редкость противно, будто листья застряли в вечном состоянии разложения, не имея возможности ни почить с миром, ни восстановится. Мутно-хмурые тучи, в которых при должном воображении, можно рассмотреть устрашающие лики, тянулись по всему небу и грозили вот-вот разразится грозой с громом и молнией. Из-за них здесь было почти совсем темно. Я как будто в фильм ужасов попал. Стайлз сглотнул. Происходящее не радовало, но могло бы быть и хуже. Цепи почти дотянулись до него, пришлось сделать шаг в сторону, дверь, вполне ожидаемо, тут же исчезла.
-Я подозреваю...- Стилински прочистил горло и даже почти перестал хрипеть, но голос у него все равно был какой-то замученный. -Что мы все еще в доме. Просто они...преобразили дом.  Я где-то читал такое возможно. Короче говоря, это все происходит в нашей голове, а не на самом деле. - ведомый природным любопытством, подросток сделал несколько шагов вдоль стены и осторожно провел пальцами по веткам. Вполне себе обычные, материальные ветки, ничего примечательного. Хотя, признаться, в тайне он надеялся, что его рука пройдет сквозь иллюзию и выбраться станет проще. Но просто ничего никогда не бывает.
-Окей, это очень правдоподобная иллюзия. Тут, наверное, целый шабаш приехал. Одной было бы не под силу такое сотворить. - резко развернувшись, он сделал несколько шагов по направлению к Дереку. Не то, чтобы тот почти каждый день не обещал его загрызть или разорвать, но как никак, а возле Хейла было безопаснее. Знакомое и хорошо изученное зло менее страшное, чем то, от которого не ясно что ожидать в следующий момент. Из двух зол выбирают меньшее. Как-то так рассудил Стайлз и решил стараться держаться поближе к Дереку, на всякий случай.
За спиной послышались странные звуки. Как будто ветер прошелся по зеленой стене, но никакого ветра на самом деле не было. Стилински обернулся и увидел за собой дверь, на которой было написано его имя. Ну и что вы задумали? Парень задумчиво пожевал нижнюю губу, но потом все же подошел и с опаской взялся за дверную ручку.
-В общем, нам нужно понять куда мы попали. Когда мы поймем куда попали, мы поймем и как от сюда выбраться. - с этими словами Стайлз открыл дверь. И тут же закрыл ее, а потом прислонился к ней спиной и уперся ногами в землю. За спиной что-то громыхало.
-У меня плохие новости. - смотря на Хейла округленными от страха глазами, произнес Стайлз и неловко, почти виновато улыбнулся. Вообще-то, он сказал не совсем правду. Новости были не то, чтобы плохими, а просто катастрофическими.
-Предлагаю уносить ноги! - сил удерживать дверь больше не было и от туда вот-вот должно было вырваться нечто ужасное. Поры было брать ноги в руки и валить как можно дальше от сюда, что Стайлз и сделал. А стоило ему отойти, как из-за двери вырывается тьма. Густая, непроглядная, живая и способная поглотить любого. И это еще страшнее, чем Стилински себе представлял. Открыв дверь, он увидел лишь пару светящихся в темноте глаз и был морально готов к любому чудовищу, но не к этому. Тьма — это неизвестность. Тьма сделает его совершенно беспомощным, ведь он, как и многие другие, больше всего полагается на свое зрение. В темноте ничего не видно. Парень бежит со всех ног, слыша только стук сердца где-то в горле и шум крови в ушах. Так страшно ему еще никогда не было. Небо над головой стало еще темнее, а лица-тучи еще зловещее, они будто скалились с высоты. Что ж, добро пожаловать в кошмар.

Обычно дети перестают боятся темноты в тринадцать, максимум четырнадцать лет. Но Стайлзу было сложнее оставить этот страх в прошлом, потому что он знал, что монстры, скрывающиеся во тьме — это не выдумка и не плод воображения, они вполне реальны и вполне реально могут отправить на тот свет, не успеешь и глазом моргнуть. Он бежал, не оглядываясь, боясь увидеть, что тьма следует за ними по пятам, боясь понять, что от нее возможно убежать, невозможно скрыться. Боялся, что сам себя подведет, сдастся. Боялся, что с Дереком что-то случится здесь по его, Стайлза, вине, а он снова окажется совершенно бесполезен и никого не сможет защитить. Стилински так много всего боялся, что не мог разобрать чего больше. Какой страх стоял на первом месте. Ему малодушно хотелось забиться в какой-нибудь угол, закрыть руками голову и просидеть там пока весь этот кошмар не закончится, но в этом месте не было безопасных углов. Они бежали так долго, что подросток начал выбиваться из сил и вот-вот готов был рухнуть на колени и оставить себя на растерзание неведомой твари, но тут прямо перед носом обоих сомкнулись листья в непроницаемую стену. И тогда в душе Стайлза зародилось другое чувство, помимо страха, злость и раздражение. Нет, ну вы же могли сразу так сделать! Но нет, вам надо было заставить нас хорошенько побегать. А вы, где-то там небось сидите, наблюдаете и смеетесь над нами. Вот доберусь я до вас...а нет, вот доберется до вас Дерек, мокрого места не останется! На какую-то секунду злость и раздражение пересилили страх, но потом он вернулся с удвоенной силой. Стайлз обернулся и увидел надвигающуюся на них тьму, да так и замер, будто прирос к земле. Страх сковывал по рукам и ногам, не позволяя сдвинутся с места, намного лучше, чем цепи. Больше некуда бежать, негде прятаться. Мальчишка задышал чаще, нервно облизнул пересохшие губы и сжал в кулаки трясущиеся ладони. Зрачки в глазах расширились, а сердце казалось хочет пробить ребра и выпрыгнуть из груди. В этот момент школьник поверил, что умереть от страха очень даже можно.
А потом случилось нечто невероятное, не поддающееся логике. Хейл сделал несколько шагов, оставляя Стайлза за своей спиной, желая защитить. Сказать, что Стилински удивился — ничего не сказать. Он был ошеломлен до глубины души. Дерек... Стайлз хотел позвать его, образумить, сделать хоть что-нибудь. Нельзя ведь было бросаться на противника, о котором совершенно ничего не известно, нужно хотя бы слабое место найти, иначе все закончится очень плохо. Но он не успел, Хейл уже обратился и зарычал. На удивление, от этого рыка не стало еще страшнее, наоборот, парень успокоился и задышал более ровно. Он почувствовал себя в безопасности. Мир, наверное, сошел с ума. Страх отступал постепенно, школьник смотрел на черноту из-за плеча оборотня и почти физически чувствовал, как странный монстр слабеет. Вот значит как...они питаются нашим страхом, а может, и не только им. Но они слабеют, когда мы перестаем боятся их. Дерек с легкостью расправился с тварью и повернулся к нему, на глазах меняясь. Стилински ждал какого-нибудь едкого комментария, но ничего не прозвучало вслух. Хейл подошел и сжал его плечо, подталкивая двигаться дальше. Стайлз смотрел на чужую руку на своем плече так, будто это было восьмое чудо света. Когда он ухватил Дерека за плечо, тот смотрел так, будто готов отгрызть эту самую руку, а сегодня трогает постоянно и даже не рычит, как обычно. Что-то, определенно, было не так с этим миром.
Парень двинулся дальше, пряча в карманах все еще дрожащие руки и смотря в землю. Волк не отходил от него ни на шаг. Это было странно, но совсем не страшно. Стайлз прислушивался к шороху листвы, каждую секунду ожидая очередного монстра из-за угла, но никаких монстров все не было. Затишье перед бурей. Дар речи ему в кой-то веки отказал впервые за семнадцать лет, так что шли они в абсолютном молчании. Стилински обдумывал информацию. Если его предположение было верным, он уже знал, как можно от сюда выбраться, но пока рано судить. Нужно хотя бы еще одно подтверждение его правоты, потому что его план весьма рискованный. А школьник еще очень хотел пожить хотя бы пару лет.
Лабиринт оборвался неожиданно и они оказались на вершине небольшого склона, внизу которого раскинулось огромное озеро. Как и все здесь, озеро было темным и мрачным, вот только зачем оно здесь? Стайлз не боялся ни воды, ни того, что могло бы скрываться в ней. Стилински начал осторожно спускаться вниз, чтобы рассмотреть странное озеро поближе, оно его настолько заинтересовало, что парень забыл о том, что здесь не один. И это было главной его ошибкой. Услышав позади незнакомый голос, школьник обернулся и застыл на месте, смотря на разворачивающуюся картину во все глаза. На вершине стояла женщина, в которой безошибочно угадывалась погибшая миссис Хейл, даже если бы Дерек не обратился к ней «мама». Или он боится собственной матери или мое предположение неверно. Он никогда не видел Дерека таким...слабым и потерянным. Из крутого альфа-оборотня тот неожиданно превратился в глупого щенка, который сам не ведал, что творил. И как он, крутой оборотень, не почуял опасности, когда даже простой человек Стайлз кожей чувствовал исходящую от этой женщины угрозу? Подросток бросился обратно со всех ног, когда женщина вцепилась когтями в глотку Дерека, что-то говоря. Стилински не слышал ее монолога, улавливал только отдельные слова и фразы «ты виноват», «стаю», «Кейт Арджент». Не сложно было догадаться, о чем она. Ведьмы решили давить на самое больное и, надо отметить, у них отлично получалось.
Стайлз оттолкнул женщину и та, от неожиданности, отцепилась от Хейла. Никто не ожидал, что подросток, в котором сто сорок семь фунтов хрупких костей и слабых мышц бросится на оборотня. Даже он сам от себя такого не ожидал, просто действовал не задумываясь о последствиях, а последствия себя ждать не заставили. Женщина бросилась и пригвоздила его к земле, Стилински трепыхался, стараясь держать ее когти и клыки подальше от себя. Удивительно то, что у него получалось. Она была сильной, но не такой сильной, как оборотень. Это ведь всего лишь иллюзия, хорошо сделанная, материальная иллюзия оборотня, но в ее жилах не течет той силы, что у Альфы. Возможно, если она совсем ослабеет, то просто исчезнет.
-Дерек! - почти отчаянно позвал, пытаясь достучатся до волка. -Она не настоящая, Дерек. Мне очень жаль, но твоя мама умерла и это не она. Всего лишь морок, созданный ведьмами. Сам посуди, будь она настоящей, я уже был бы мертв! Она не настоящая. Не настоящая. - несколько раз повторил, будто пытался убедить в этом еще и себя самого. Ведь что-то не настоящее не способно убить.

Отредактировано Stiles Stilinski (2013-05-04 19:14:50)

Ему отчаянно хотелось проснутся. Открыть глаза и понять, что все это — просто страшный сон. Очень реалистичный, но всего лишь сон. И на самом деле все это время Стайлз лежал в своей кровати, обнимая подушку и ничто не угрожало его жизнь. Но сколько бы раз он не зажмуривал глаза, сколько бы раз не открывал их, в тайне надеясь увидеть свою прикроватную тумбочку, ничего не получалось. В последний раз парень зажмурился, уже не надеясь на чудесное пробуждение, просто не желая видеть, как когтистая рука вырывает ему горло, но все неожиданно прекратилось. Давление тяжелого тела исчезло. Не было никакой чудовищной боли, которой он ждал, кровь не заливала кожу и футболку с рубашкой. Стилински открывает глаза, ощущая теплое, почти ласковое прикосновение к щеке и натыкается на обеспокоенный взгляд Хейла. Это совсем уже ни в какие ворота, но нет времени удивляться. Обо всем этом он обязательно подумает позже, если найдет в себе силы вспомнить все, что здесь было.
-Я в порядке. Осторожно! - на глазах разворачивается драка, а парень не знает, чем помочь. Может только наблюдать, тихо ненавидя себя самого за свою бесполезность. Он может приносить пользу только там, где нужно думать головой, но там где лучше действовать силой от него нет никакого прока.
-Это так только пока ты ее боишься. Если бы у нее было столько сил, сколько у настоящего оборотня, я ни секунды не смог бы удерживать ее когти и клыки далеко от своей шеи. Все бы закончилось сразу же. - тараторит школьник, не зная даже слышит ли его Дерек. Может, это помогает, может, что-то другое, но все заканчивается хорошо. Стайлз облегченно выдыхает и осторожно поднимается, принимая сидячее положение. Уровень адреналина достигает нормы и парень начинает чувствовать боль от царапин на руках. У Стайлза почти что в клочья разодрана рубашка, а руки от запястья до локтя покрыты не слишком глубокими царапинами. Легко отделался. Стилински счастлив уже тому, что все еще жив.
Тело женщины как будто пожирает огонь и мальчишка не может заставить себя отвести взгляд, считая, что должен смотреть. И он смотрит, хотя больше всего хочется зажмурится. Парень будто в каком-то трансе находится, действует на автопилоте и смотрит, как та, что еще несколько минут назад была похожа на маму Дерека превращается в пепел. Ее остекленевшие глаза напоминают ему другие, такие же пустые и мертвые, в которых навеки остался страх и беспокойство — глаза его собственной матери. Это так больно, как будто под ребра сотню ножей засунули, а теперь начали медленно проворачивать по часовой стрелке.
Парень стаскивает с себя то, что осталось от рубашки и самостоятельно превращает ее в тряпки, а потом поднимает и уходит к озеру, оставляя Хейла наедине с собой. Тому нужно дать время прийти в себя хотя бы от части, потому что полностью пережить такое и оставить в прошлом не просто. Стайлз знает с собственного опыта. Стоит ему подойти ближе и вода в озере меняется, из мутной превращается в кристально-чистую, такую, что можно без труда увидеть дно. Стилински кажется, что он слышит, как где-то в реальности чертыхается ведьма и едва улыбается уголками губ. Опускает тряпки в воду, кое как обматывает руки и возвращается обратно, чтобы рухнуть рядом с Дереком почти касаясь его бедра коленом. Пальцы замирают в каких-то миллиметрах от плеча оборотня. Не убьет ли его потом Хейл, как единственного свидетеля своей слабости, чтобы Стилински ненароком не испортил его имидж крутого альфы? Хотя, может, Стайлз и вовсе не выберется от сюда живым, так что не стоило волноваться заранее. Школьник осторожно сжимает чужое плечо, привлекая к себе внимание и неловко улыбается, когда встречается взглядом с Хейлом. Ему самому паршиво, но он не был бы Стайлзом, если бы не пытался подбодрить.
-Как ты? - он спрашивает про все разом. Про моральное состояние, про шею. Нельзя позволить волку опустить руки, это место не будет ждать, пока они подберут сопли и снова будут готовы к следующему выпаду. Нельзя позволить себе опустить руки, потому что следующий спектакль будет для него, для Стайлза. Он знает, чувствует.
Боковым зрением видит уже знакомый молочно-белый туман, появляющийся где-то на горизонте и стремительно приближающийся к ним. В тумане растворяется лабиринт, словно в кислоте. Стилински не боится, потому что знает, что это смена декораций для последующей сцены, не более того. Да и что ему терять? Удар в самое больное место неизбежен и чтобы выбраться ему придется выдержать это. Легче сказать, чем сделать, но попытаться стоило. Может, хотя бы Дерека он вытащит, если уж сам выбраться не сможет.
Когда туман рассеивается, они сидят на твердом полу, а прямо перед носом огромная, закрученная лестница, ведущая наверх.
-Дженим. - доносится сверху мягкий, женский голос. Стайлз даже вздрагивает от того, насколько правдоподобно это звучит и не удерживает нервный смешок, даже сейчас стараясь не падать духом. Только не сейчас.
-Вот, Дерек. Теперь ты знаешь мою самую страшную тайну — мое настоящее имя. Но только попробуй назвать меня так или рассказать кому-то! - старается выглядеть строго, прячет за этим фарсом страх и нервозность. Поднимается на ноги, которые кажутся ватными и отказываются подчинятся. Парень знает, что наверху нет мамы, что это всего лишь очередная ловушка, в которую он не может не пойти. Знает, что, а точнее кто, ждет его там. Он никогда не будет готов к этой встрече, но ему все равно придется взглянуть в глаза тому, чего он боится больше всего на свете. Пожалуй, пожалуйста, пожалуйста, пусть я буду прав на счет выхода от сюда. Школьник подходит к лестнице, неуверенно касается перил, а потом начинает подниматься вверх.
-Ты только не вмешивайся, ладно?  - бросает он через плечо, обращаясь к Дереку. Это его страх и справится с ним на этот раз он должен сам. Потому что только так можно выбраться и перехитрить ведьм, только так можно оказаться в привычном реальном мире. По крайней мере, Стайлз на это надеется. С каждой ступенькой сердце стучит все быстрее и громче. Я справлюсь. Я смогу. Силен ведь не тот, кто ничего не боится, а тот кто может победить свой страх. Черт возьми, если я не прав — я труп. Вдох. Выдох. До ловушки оставалось примерно тридцать ступеней.

Раз, два, три, четыре, пять... В какой-то момент Стайлз начинает считать ступеньки, чтобы как-то отвлечься от того, что ждет его наверху. Не запаниковать раньше времени. На «двадцать пять», он слышит, как Дерек буквально взлетает по лестнице. На «тридцать» тот догоняет его и хватает за руку. Стайлз разворачивается к волку, смотрит недовольно и поджимает губы. Почему Стайлза никто никогда не слушает? Он же просил не вмешиваться, просил не следовать за ним, но оборотень упрям, как тысячу ослов. Почему Дереку всегда нужно быть таким упрямым? Стилински ведь хочет, как лучше, но так не получается, потому что к нему никто никогда не прислушивается. Будто он пустое место. Ладонь Хейла сползает вниз, а у школьника от чего-то начинает подрагивать пальцы. Да ладно, Стайлз, ты же не собираешься взять его за руку, как какая-то перепуганная маленькая девочка?! Сам на себя злится, кусает нижнюю губу и, кажется, перестает доверять самому себе.
-Я хотел сказать, что тебе необязательно идти через это одному. - парень смотрит в глаза оборотня долго, пытаясь убедиться, что это действительно Дерек Хейл, которого он знает. Потому что это странные слова. Стайлз ожидал чего угодно, начиная от «никуда ты не пойдешь» заканчивая «я пойду первым», но точно не этого. Дерек оставлял ему выбор, предлагал, но не приказывал. Серьезно ли — неизвестно, возможно, большой хмурый альфа все равно поступит так, как считает нужным, что бы подросток ему не ответил, но все равно странно. Стилински нервно облизывает губы и скользит взглядом по окровавленной шее волка. Царапины заживают быстро, как для человека, но медленно, как для оборотня. И это напоминает ему, что сегодня он увидел больше, чем Хейл когда либо позволил бы ему увидеть, а ведь за все нужно платить. Настоящего имени, пожалуй, мало для того, чтобы восстановить равновесие.
-Ладно. Но сделай вид, что ты — беззащитный щенок и ни в коем случае не лезь. Иначе ничего не получится. Ты же не хочешь застрять здесь навеки вечные? Лично я не горю желанием от слова «совсем». Так что будь паинькой. - говорит так быстро, что сам едва разбирает свои слова. Нервное, не иначе. Поворачивается снова к двери прямо перед носом, делает глубокий вдох и медленный выдох, как перед прыжком с большой высоты. Стайлз мешкает несколько секунд, поворачивается к Дереку, неловко переминается с ноги на ногу.
-Спасибо. - очень-очень тихо, но ведь у Хейла супер-слух, он услышит. Подросток неловко, натянуто улыбается и толкает плечом дверь, которая тут же распахивается настежь. За дверью чердак его собственного дома, который выглядит точно так же, как в тот день. Сейчас он уже, наверняка, выглядит иначе, весь в пыли и, быть может, паутине, потому что никто не поднимался на него с тех пор. Но в этом причудливом мире, где кошмары становятся реальностью, он еще чист. По полу разбросаны старые игрушки Стайлза и каждая лежит ровно в том положении, в котором он запомнил. То ли ведьмы были очень педантичными, то ли просто он сам помнил все в мельчайших деталях. Так, как будто это было вчера. Парень делает несколько шагов, осматриваясь и упирается взглядом во взрослого мужчину в самом углу чердака, куда едва дотягивается свет. В реальности этот мужчина давно мертв, но сейчас выглядит до безобразия живым. Все такой же болезненно-худой, бледный. Все тот же ужасающий взгляд тихой твари.
-Ну вот мы и снова встретились. - перед глазами Стилински мелькает каждый кошмар, в котором он видел этого ублюдка, пока тот медленно, лениво подходит ближе. Мальчишке больше не страшно. Он за сегодня очень устал боятся. Он вообще устал боятся, это дело отнимает слишком много сил. Боятся, что Скотт сорвется и однажды все-таки порвет его в одно прекрасное полнолуние, или порвет кого-то другого на мелкие кусочки, что, в общем-то, ничем не лучше. Боятся, что в городе появится очередная неведомая зверушка, убивающая всех направо и налево, что охотники сойдут с ума и начнут вырезать оборотней, а оборотни охотников и начнется война в пределах их небольшого городка. Боятся, что однажды отец не вернется с какого-то задержания, а к Стайлзу придут милые дядюшки со скорбным видом и будут выражать свои соболезнования. У него было так много насущных вещей, которых стоило боятся, что давно пора оставить старые страхи в прошлом, иначе он поседеет задолго до сорока лет, а то и вовсе умрет от сердечного приступа. Новые кошмары его жизни куда сильнее старых, пора это понять.
В руке мужчина сверкает лезвие, вот только оно проходит сквозь живот школьника, как будто материальный мужчина неожиданно превратился в призрак. Это работает! Мысленно ликует подросток.
-У меня для тебя плохие новости. Ты умер. Я вырос. Ты ничего не можешь мне сделать. Я тебя больше не боюсь. - Стилински говорит это так уверенно, что сам себе верит и морок отступает, потом становится полупрозрачным и начинает рассеиваться, словно туман. Маму ему уже не вернуть, но он может защитить тех, кто еще жив.
Призрак его прошлого исчезает, стены вокруг трескаются, как разбитое зеркало и осколками падают к ногам, тут же исчезая. Вокруг начинает творится форменный хаос. Стилински испуганно оборачивается к Дереку и судорожно вцепляется в его плечо. Хейла нельзя оставить здесь, нельзя позволить себе потерять. В конце концов Стайлз затевал это все только для того, чтобы вытащить оборотня и у него чудом получилось. Парень до побелевших костяшек пальцев сжимает чужое плечо и чувствует, как кружится голова. А потом в одно мгновение все заканчивается.
Они стоят в полусгоревшем доме Хейлов, на втором этаже, в одной из уцелевших комнат. Ведьмы все до единой здесь же, смотрят на них со смесью удивления и испуга. Стайлз усилием воли заставляет себя отцепится от Дерека и отходит в сторону, пока не упирается спиной в стену, а потом тихонько сползает вниз и закрывает руками голову. У него получилось пережить весь этот кошмар, но он никогда бы не пожелал переживать это снова. Образ мужчины все еще отзывается тупой болью в районе солнечного сплетения и разъедающим изнутри чувством вины. И этого всего так много, что даже слишком. Настолько, что становится плевать, что происходит вокруг. Пусть Дерек разбирается с ведьмами сам. Здесь уже подросток ему ничем не может помочь.