Хохот, звон бутылок и скрип досок – вот что вы услышите, ступив на палубу «Весёлого Роджера», управляемого самым безбашенным пиратом всех морей и океанов – Киллианом Джонсом. На самом деле жизнь капитана корабля не так беззаботна, как может показаться, и на данный момент Киллиан, стоя на капитанском мостике, хмуро раздумывал, где достать золота, на которое можно купить припасы, потому что желающих попасть в команду было всё больше и больше, следовательно, затраты также увеличивались.
А вообще в Неверленде ему нравилось. Серьёзно, здесь он получил вечную молодость, о чём ещё можно мечтать? Конечно, бессмертный пират был бы намного внушительнее вечно молодого пирата, но что уж тут поделать, и Джонс мрачнеет, поправляя крюк на руке – прощальный подарок от Тёмного, напоминание, что без магии в этом мире он слабак, калека, каким и являлся когда-то сам Румпельштильцхен, а теперь стал Киллиан. Не слишком приятная смена ролей, не находите? Вот и капитан считал также, поклявшись вернуться и отомстить, чего бы ему это не стоило.
Найти такую масштабную цель в жизни было, безусловно, приятно и волнующе, но не стоило и забывать, что за цену он заплатил. Лишившись любимой женщины и руки, он стал, в общем-то, посмешищем, просто удивительно, как тогдашняя его команда не разбежалась, поджимая хвосты, как трусливые псы. Крюк глухо ругается сквозь зубы, мрачнея, как и небо над ним, предупреждая о надвижении шторма.
Когда-то давным-давно, в детстве, мама рассказывала ему, что любой плохой поступок обязательно наказывается, и теперь Джонс хочет стать этим самым наказанием, потому что Тёмный отнял у него всё благодаря своей магии, а без неё Румпельштильцхен по-прежнему трусливый и немощный мужичонка, неспособный защитить ни себя, ни свою семью, только и могущий, что всю жизнь от кого-то убегать. Ему всё это дала магия, что ж, магия заберёт это обратно у него, потому что любое волшебство имеет свою цену, и свою Киллиан уже заплатил сполна.
Вечная молодость позволяла ему не задумываться о времени, потому что, ну вы понимаете, месть – блюдо, которое лучше всего подавать холодным и выдержанным, щедро приправленным ненавистью и манией, с гарниром из гнева и ни с чем не сравнимого чувства собственной победы.
- Вытащить сети и поднять паруса! – командует он, потому что если сейчас начнётся шторм, то лучше бы им не оказывается в самом беззащитном положении. Начинает накапывать дождь, и Джонс, поправив высокий воротник плаща, чтобы холодные капли не затекали за шиворот, спускается на палубу, где его доблестные ребята с радостными возгласами разматывают сеть, в которой бьётся что-то слишком уж крупное для рыбы. Неужели своенравная госпожа Фортуна сегодня так благоволит ему? Русалка – это же самый большой подарок, который море могло принести команде «Весёлого Роджера», и мысли о мести мгновенно покидают мозг Крюка, сменяясь почти детским восторгом и осознанием, что удача снова на его стороне.
На его сапогах тихо звенят пряжки, по мере того, как он подходит к сетям всё ближе и ближе, чуть отгибая край, чтобы рассмотреть русалку получше. И внезапно Киллиан застывает на месте, а улыбка на его лице кажется больше оскалом, злым и неверящим, потому что Фортуна опять посмеялась над ним, жестокая и беспощадная.
Эта русалка хорошо ему знакома, даже слишком хорошо, и Крюк невидящим взглядом смотрит на её лицо, ничуть не изменившееся за многие годы. Ариэль – так её зовут.
- Что ты делаешь в Неверленде? – хрипло спрашивает Крюк, не обращая внимания на ледяной дождь, глухо барабанящий по его плащу. Вокруг сверкают молнии, но ему по-прежнему наплевать на всё, кроме своей старой знакомой, и Джонс выдыхает тихо, осторожно выпутывая русалку из сети, впившейся в неё почти до крови.

Судьба определённо любит подшутить, причём не по-доброму, а крайне зло, на грани жестокой насмешки, скаля подгнившие зубы. Ну вот кому такое понравится? Явно не Киллиану, и он со злости топает ногой, так, что палуба протестующее скрипит, напоминая капитану, что необходимость ремонта совсем близко, если он, конечно, не хочет в один далеко не прекрасный день провалиться по пояс в подгнившие доски. На море вообще всё изнашивается в разы быстрее, из-за огромного содержания соли в воде – ещё одна головная боль капитана корабля.
Но море не властно над русалками, а Ариэль по-прежнему молода и дьявольски прекрасна, наверняка, и её чарующий голос совсем не изменился. О, с помощью этого голоса можно заманивать целые корабли на скалы, недаром о сиренах ходят такие печальные легенды, удивительно, почему она до сих пор не запела? А теперь и не будет, узнав Киллиана, но его ребятки всё равно быстро затыкают уши воском, подготовленные ко всему. Смышлёные у него всё-таки ребята в команде, пожалуй, лучшие, что когда-то были на «Весёлом Роджере», но сейчас речь совсем не об этом.
Он окончательно выпутывает рыжеволосую из сетей, подавая знак команде, что воск из ушей, в общем-то, можно и вытаскивать. Если бы это была любая другая русалка – то нет, но это Ариэль, и она не причинит им вреда.
А вот они ей причинили – Крюк склоняет голову набок, разглядывая отвратительную рану от сабли на хвосте русалки. Впрочем, на хвосте он старается не задерживать взгляд, потому что это – слишком яркое напоминание того, что с ним случилось когда-то. Кораблекрушение, во время которого молодой Киллиан уже попрощался с жизнью, как внезапно чьи-то сильные руки вытащили его из-под толщи воды, и он был чрезвычайно удивлён, разглядев свою спасительницу – он-то был уверен, что это мужчина, судя по сильной хватке. Но нет, и юноша, откашливаясь от попавшей в лёгкие воды, хрипло благодарит Ариэль, удивляясь только самому факту своего спасения. Давным-давно ходили легенды о русалках-сиренах, заманивающих матросов в воду, а там пожирающих их, и не в одной истории не упоминалось о спасении на добровольных началах. Что-то определённо не складывалось.
Крюк жестом отправляет своих доблестных пиратов подальше, и команда, привычная уже к любым взбалмошным идеям своего капитана, безропотно подчиняется. Он скидывает свой тяжёлый чёрный плащ и укрывает им плечи девушки, думая, что же делать с ней дальше.
- Разве твой хвост на суше не должен превращаться в ноги?
И вообще, как она тогда может дышать на свежем воздухе, а не в воде? Слишком много вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, но, видимо, не судьба. Рулевой слишком резко выворачивает руль, отчего корабль довольно ощутимо накреняет набок, и Киллиан ругается, глядя на русалку у своих ног.
- Понятия не имею, что теперь делать, – признаётся он. Если бы это была любая другая русалка, то он бы силой получил желаемое – слёзы и поцелуй, но принуждать и издеваться над той, что когда-то спасла его, было недопустимо даже для Капитана Крюка, потерявшего последние понятия о морали.
С одной стороны, он, конечно, может отнести русалку в каюту, но вот лекарств никаких у них всё равно нет – пираты надеются только на удачу, так что вылечить хвост вряд ли удастся, только ждать, пока он зарастёт сам. Плыть Ариэль не может, но слишком велик риск получить заражение. Остаётся один вариант.
- Где ты, говоришь, твой дом? Повезло, что «Весёлый Роджер» может путешествовать между мирами, – кривовато улыбается Киллиан, совсем не радостный от таких сложностей.

Киллиана нельзя было назвать глупым или медленно соображающим – за долгие годы плаваний он обзавёлся целым багажом знаний, порой по самым необычным вопросам, в отличие от поголовного большинства необразованных пиратов он умел читать и писать, да и был довольно смекалист, что не раз помогало ему выходить живым из, казалось бы, безвыходных ситуаций. В общем, не зря был капитаном корабля, ведь это подразумевает под собой большую ответственность. Но вот в данной ситуации Крюк ну никак не мог сообразить, что же делать дальше, как поступить, чтобы потом не пришлось жалеть.
Ариэль отвергает его предложение, единственное разумное, как считает Джонс, и капитану не остаётся ничего другого, как поднять русалку на руки, максимально аккуратно, чтобы не задеть пострадавший хвост. Она, кстати, удивительно лёгкая, так что Киллиан даже не шатается, неся девушку по направлению к своей каюте, провожаемый удивлёнными взглядами команды. Чтобы их капитан проявил, в кои-то веки, человечность? Да быть такого не может! Все прекрасно видели, как он, просто от скуки, сбрасывает за борт не угодивших ему членов экипажа, или как вызывает на поединок, с заведомо понятным исходом, потому что саблей Джонс владел мастерски, да и крюк служил дополнительной гарантией победы. А теперь поглядите-ка, обращается с этой русалкой как со своей невестой, и Крюк, хмуря тёмные брови, бросает через плечо:
- Чего уставились? Всем вернуться к своим делам, вы ведь не хотите, чтобы мы врезались в какой-нибудь риф?
И открывает пинком дверь в свою каюту, бережно сажая русалку на кровать. Конечно, постельное бельё потом придётся выкинуть, потому что слишком уж хвост русалки пахнет морем, мелькает в голове совсем неромантичная мысль, и Киллиан закатывает глаза, присаживаясь на стул напротив.
- Ты очень сильно рискуешь, у нас нет никаких лекарств, тем более, для русалок.
Остаётся только надеяться, что, просохнув, хвост обратится-таки в ноги, потому что Крюк свято верил, что на людях всё заживает быстрее. Лишённые магических сил, они должны были как-то компенсировать это, но способность к ускоренной регенерации так и оставалась недостижимой мечтой.
Но в стране Нетинебудет всё было по-другому, здесь никто не старел, а воздух был прямо-таки пропитан магией, что даже его ребятки-пираты умнели прямо на глазах, того гляди, и саботаж какой-нибудь устроят, возжелав себе нового капитана. Хотя это, конечно, очень вряд ли, команда была ему по-собачьи предана, потому что платил Крюк хорошо, а что насчёт его не очень невинных развлечений… Ну, с кем не бывает, по крайней мере, убивает в честном поединке тех, кто действительно оплошал. Даёт шанс, то есть. Мизерный, но всё равно шанс.
Киллиан в задумчивости барабанит пальцами по колену, ожидая, когда хвост, наконец, высохнет целиком. Вся эта ситуация здорово его заботила и заставила напрячься, потому что он привык отдавать свои долги. И вот сейчас – спасение за спасение, но герой-то из него какой-то не очень выходит, даже спасти нормально не может, только сидеть и ждать, пока всё само устаканится.
Внезапно шторм начинает затихать, повезло, что здесь они непродолжительные. А Джонс всё ждёт.

Киллиан видит, как удивлённо смотрит Ариэль на его крюк вместо левой руки, жизнь основательно его потрепала, не оставив ничего от того наивного мальчишки, который когда-то сбежал из дома, грезя морями. Он любил моря, но теперь прекрасно знал, что они не для слабаков, что их тут просто-напросто скармливают акулам ради развлечения, а потом громко смеются, глядя на плавающие в воде фрагменты тел и внутренности. Сложно видеть такое и оставаться наивным идеалистом, море сильно ожесточает людей, превращая в равнодушных и бесчеловечных ублюдков, готовых на всё ради горсти золотых и зрелищ. О да, зрелища.
Вот и его команда уже настроилась на очередное весьма увлекательное представление, а капитан взял и всё испортил. Все-то думали, что он будет отрубать русалке кусок хвоста за куском, добиваясь слёз и поцелуя, но Киллиан в очередной раз подтвердил своё звание самого непредсказуемого пирата всех морей. Хотя, в общем-то, для него всё было предсказуемо вполне себе, почему бы хоть раз в жизни не побыть рыцарем в сияющих доспехах, принцем на белом коне и далее по списку? Не все части его души успели зачерстветь.
Он смотрит на Ариэль, хочется внезапно совершить какую-то нежную глупость, например, дотронуться до её волос, поправить влажную прядку, прилипшую ко лбу, но это так нетипично для него, ново и непонятно, что Джонс сдерживается, неловко взмахнув рукой в воздухе. Неловкость? Что это вообще? Какое-то новое ощущение, которое ему не нравится, заставляет его чувствовать себя героем сопливого романа, которые сейчас вошли в особенную моду и продаются на каждом углу на суше. Глупости всё это.
- Ничего страшного, – кривовато улыбается Крюк, наблюдая, как хвост русалки превращается в ноги, потому что редко кому на своём веку доводится такое увидеть. Сантиметр за сантиметром, секунда за секундой, чешуя превращается в кожу, чуть подсвечиваясь золотым, и Киллиану хочется запомнить этот момент, и он беззастенчиво смотрит, ничуть не смущаясь открывающейся наготы девушки. В конце концов, чего он там не видел?
Но вот Ариэль явно смущается, поправляя задравшийся плащ, и Джонс внезапно выдаёт:
- Тебе бы согреться. Вот только чая у нас на корабле нет, только ром. Так что кто кому ещё причиняет хлопоты.
Короткие, отрывистые фразы, как будто лай, и Крюк резко поднимается на ноги.
- Пойду отдам пару указаний, чтобы держали путь к суше - тебе нужны лекарства.
Повинуясь его пожеланиям, «Весёлый Роджер» чуть меняет курс, направляясь к ближайшему кусочку суши, едва видному издалека в мощный телескоп. Джонс завинчивает крышку, отбирает у кока бутылку рома и пару минут просто стоит, глядя куда-то вперёд. Капитан Неудачник, да?

Киллиан не привык долго предаваться размышлениям, он привык действовать, быстро, резко, как взмах сабли, потому что это – море, здесь вам не дадут подумать, здесь всё слишком жестоко, и русалки – ещё одно этому подтверждение. Прекрасные девушки, своими чарующими песнями заманивающие наивных моряков под воду, а потом разрывающие их на кусочки и сжирающие их целиком, что может быть прозаичнее? Остаётся только наивно подтвердить, что внешность бывает обманчива, смертельно обманчива, в Неверленде, конечно, тоже были русалки, об этом свидетельствовали оказывающиеся после прибоя на берегу обглоданные человеческие кости, но их было мало и случалось такое редко. С ними было очень просто бороться – достаточно заткнуть уши воском, достать саблю и рубануть разок по дьявольски прекрасному личику, и сирена, шипя, уплывала на глубину, оставляя за собой лишь почти незаметный след тёмной крови.
Ариэль была не такой. Всегда слишком мечтательная, всегда хотевшая узнать больше о людях и их привычках, стоило хотя бы вспомнить её рассказы о комнате, набитой всякими обычными для людей и необычными и запретными для русалок штуками. Крюк до сих пор не знал, почему она спасла его тогда, хотя могла преспокойно утянуть на глубину, как обычно это выходит. Он был слишком слаб, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление, поэтому дело не заняло бы и минуты. Но Ариэль всегда поступала по-своему, и этот раз не оказался исключением, и она, выбиваясь из сил, тянула безвольное тело Киллиана в тяжёлой, пропитавшейся водой одежде, к суше, упрямо, сжав свои острые зубы и нахмурив тонкие брови.
Он тогда, кашляя и отплёвываясь от солёной воды, попавшей в дыхательные пути, наверное, впервые поблагодарил кого-то, и это был действительно судьбоносный момент.
Крюк открывает дверцу погреба, спускаясь вниз за бутылкой рома, потому что это действительно лучшее, что он может сейчас предложить, пока они не бросят якорь. А до этого момента ещё пара часов, как минимум.
Помахивая бутылкой в такт шагам, Джонс дошёл обратно до своей каюты, пинком распахивая жалобно скрипнувшую дверь, потому что это уже было вполне себе привычкой, эдакой слабостью, которой он не мог противостоять.
- Вот… – начал было он и замолк на полуслове, разглядывая открывшуюся его взору картину. Действительно, русалка же никогда не видела подзорных труб, карт, и чёрт знает, чего ещё, небрежно валявшегося у него в каюте.
Внезапно Крюка осенило, что девушке надо бы дать хоть какую-то одежду, не может же она постоянно ходить в его плаще, скорее, оголяющим её тело, а не прикрывающим.
- Это называется подзорная труба, и ты её неправильно держишь, – усмехнулся пират, подходя к русалке, аккуратно забирая у неё из рук трубу и показывая, как нужно ей пользоваться правильно. - С её помощью можно увидеть вблизи объекты, расположенные очень далеко, – неловко объяснил он, стараясь прогнать прочь странное ощущение, появившееся, когда он случайно прикоснулся к пальцам русалки. Бред, это бред. Он – человек, она – русалка, даже думать не смей, Киллиан Джонс, вероятность равна нулю процентов.
Чтобы скрыть свою неловкость, он отошёл к шкафу, открыл глухо скрипнувшие дверцы, и через пару секунд достал на свет божий такие же кожаные штаны, что и у него и простую чёрную рубашку.
- Вот, надень это. С обувью, правда, придётся повременить, но ты же потерпишь до суши?
Всё это было слишком странно и непонятно, и он чувствует себя как рыба, вытащенная из воды. Совсем не в своей тарелке.

Ему было всего девятнадцать, когда Ариэль спасла его после кораблекрушения. Всего год назад он сбежал из дома, чтобы стать пиратом, и вот потонул его первый корабль, обычное торговое судно, украденное им из порта с помощью подкупленной команды. Наверное, никто, кроме него, тогда не выжил, потому что сильный шторм буквально швырнул хрупкое судно на огромную тёмную скалу, ломая доски так легко, как будто они были из сахара или стекла. Признаться честно, оказавшись в воде, безнадёжно цепляясь за какую-то сломанную бочку, Киллиан уже начал прощаться с жизнью, понимая, что сам до суши при таком буйстве стихии он не доберётся, любая волна просто смоет его, как букашку, насадит на такой же риф, об который разбило его корабль.
Но он не пожалел, что всё повернулось именно так. В конце концов, он исполнил свою мечту, значит, смерть ему просто была уготована в таком юном возрасте, и сожалеть было абсолютно не о чем, ведь он всё-таки стал пиратом, настоящим, со своим собственным кораблём под чёрными парусами. Он даже улыбался, правда, до тех пор, как в лицо ему попала первая порция отвратительно солёной воды, от которой тут же заслезились глаза, и стало трудно дышать.
Судьбой ему была приготовлена совсем другая жизнь, и Киллиана вытаскивает Ариэль, для которой разгулявшаяся стихия была нестрашна. Нет, русалкам Джонс никогда не завидовал, но всё-таки потрясающая смесь человека с рыбой – удивительное творение природы, это стоило признать. И жили они намного дольше людей, и не беспокоились ни о чём, разве только когда по неосторожности или глупости попадали в сети моряков. Но и тогда существовала возможность скрыться, уплыть, загипнотизировав всю команду, и прихватив с собой под воду парочку особенно симпатичных членов команды.
Ариэль пришла в такой наивный восторг от, в общем-то, обыкновенной подзорной трубы, что Крюк всерьёз задумался о том, чтобы провести ей экскурсию в мире людей по первому разряду. Кажется, у девушки когда-то был какой-то принц, которого она действительно любила и за которого даже собиралась выйти замуж. Но вот она здесь, на «Весёлом Роджере», значит, тогда что-то не сложилось, и Джонс чуть хмурит тёмные брови, слыша кашель за своей спиной.
- Только не увлекайся, это всё-таки даже для людей довольно крепкий напиток, кто знает, как он будет действовать на русалок, – предостерегает он.
Алкоголизм – довольно распространённая среди пиратов проблема. Да, Киллиан и сам любил выпить, прикладываясь к бутылке чаще нужного, но любой, кто увлекался этим слишком сильно, бывал тут же выброшен за борт. Крюк видел, что дьявольское пойло делает с людьми, в кого оно их превращает, и не собирался лицезреть хоть один такой пример в своей команде. Пей, пожалуйста, но не увлекайся. Именно очерчивая чёткие границы дозволенного, он превращался в идеального капитана, которого практически боготворили его люди. Если на других суднах царили Содом и Гоморра, то на «Весёлом Роджере» Крюк превратил всё в стадо и пастуха. Как сказал пастух, так и будет.
- Довольно часто, но не увлекаюсь, – улыбнулся он, забирая из рук девушки бутылку и делая пару больших глотков.
Следующие слова Ариэль заставили его чуть ли не рассмеяться, во все глаза смотря на русалку. Правила приличия? Они же на пиратском корабле, право слово! Но ладно, слово его спасительницы – закон.
Киллиан послушно отворачивается, доставая из кармана брюк мятую карту. Неверлэнд – совсем небольшой остров, но сам факт нахождения на нём заклятого врага Крюка – Питера Пэна – делало эту экспедицию довольно опасной. Нужно было чётко выбрать место, в котором бросить якорь, провернуть всё как можно быстрее, чтобы потом не пришлось платить за свои ошибки. И так каждый раз.
Как только у них заканчивалась пресная вода, приходилось поворачивать к чёртовому острову, живущие на котором мальчишки радостно предоставляли пиратам всё необходимое, но однажды их за этим застал Питер, и гнев его был ужасен. Повторения не хотелось.
- Скажи, как оденешься, поднимемся обратно на палубу, надо кое-что поподробнее рассказать рулевому.

История Ариэль была своего рода легендой среди пиратов. Русалка, влюбившаяся в человека настолько, что обратилась за помощью к морской ведьме, такой же хитрой и изворотливой, как, например, Румпельштильцхен. И та тоже очень любила заключать сделки. Голос за ноги, слишком привлекательно и чувствуется подвох. Но разве до подвохов влюблённой по уши молодой русалке, в данной ситуации ничем не отличающейся от обыкновенной пятнадцатилетней девчонки. Многие смеялись, услышав эту историю, но Крюк где-то в глубине души понимал Ариэль. Любовь толкает на самые опрометчивые поступки, застилая разум и отключая сознание, именно поэтому он когда-то предложил Миле сбежать вместе с ним, бросив давно опостылевшего ей мужа.
После дуэли с Тёмным капитан поклялся себе, что больше никогда и ни в кого не влюбится, потому что любовь, как и магия, имеет свою цену, порой намного большую, чем за волшебство. Двадцать лет в Нетинебудет не залечили его душевную рану, только покрыли сверху тонкой коркой, которая снова начнёт кровоточить, стоит лишь неаккуратно её задеть.
Ариэль своим вопросом о роме попадает именно по этой корке, довольно слабо, правда, но Крюк всё равно отвечает довольно сухо, стараясь не показать свои настоящие эмоции.
- Иногда хочется избавиться от нежелательных мыслей в голове, и алкоголь в этом деле – первый помощник.
Короткий лающий смешок, и Киллиан берёт себя в руки, потому что не покажет свою слабость никому. У него нет слабостей, как считается, и не стоит убеждать кого-то в обратном.
- Мужская, именно. Женщины носят платья, чтобы подчеркнуть их красоту, принадлежность к слабому полу. Хотя видел я и женщин-пиратов, носящих брюки и одним ударом кулака способных разбить кокос, так что всё относительно в этом мире, – поясняет капитан, по-прежнему внимательно разглядывая карту. Сейчас день, так что им повезло, потому что наибольшую активность и злобность Пэн проявляет после наступления сумерек. Всегда ночью. Такой предсказуемый. А днём он обычно плещется где-нибудь в море, лопает конфеты тоннами или качается на лиане. Мальчишка, что с него взять.
Оторвавшись от карты, Крюк окидывает русалку оценивающим взглядом. Действительно, неплохо, пиратская одежда определённо идёт ей больше всяких там глупых воздушных платьев и корон, потому что море – это её судьба. Не стоит пытаться изобразить из себя кого-то, кем ты не являешься, не получится, как бы ты не старался. Так было и с Корой. Будучи дочерью мельника, останешься дочерью мельника, стань ты хоть самой могущественной волшебницей во всех мирах.
- Отлично, действительно, – улыбается он, немного скованно, потому что сейчас Ариэль меньше всего похожа на злобную русалку, которых так опасаются и одновременно восторгаются пираты. Обычная девушка, только чуть прихрамывающая из-за раны в ноге. Кстати, о ране.
- Мы сейчас в стране Нетинебудет, в которой находится единственный остров, вот туда-то мы и держим путь.
Он галантно открывает перед девушкой дверь, пропуская её вперёд, и они вместе поднимаются на палубу.
- Никаких вопросов, – отрезает Крюк, когда видит удивлённые лица членов своей команды. Он объяснит им всё потом.
- Итак, наша задача – бросить якорь у острова и не попасться на глаза Пэну.
При упоминании о правителе этого маленького мирка слышится испуганный шёпот пиратов, потому что к нему они не привыкли до сих пор. Но возражать никто не осмеливается.
- Тогда полный вперёд! – издевательски командует Киллиан, отпихивая рулевого от колеса и сам вставая на его место.

Топить своё горе в алкоголе – нет уж, увольте. Можно пить часто, но превращать это в пагубную привычку – удел слабаков, которым не место в море, тем более на пиратском корабле. Про историю с Милой, к сожалению, знали многие, потому что когда-то один очевидец рассказал об этом своему другу,  тот – своему, и так далее. Киллиану стоило огромных усилий не потерять свой авторитет после произошедшего, потому что никому не важно, что он проиграл бессмертному и неуязвимому Тёмному, всем важно, что он проиграл. Раз проиграл, значит недостоин. Раз недостоин, то не имеет права называться капитаном корабля. И так далее. Крюку пришлось доказывать своё превосходство грубой силой, драками и убийствами, и он уже заранее знал, что будет гореть… Нет, не в аду, в ад он не верил. В своих кошмарах. Где Мила умирает у него на руках, где Румпельштильцхен смеётся ему в лицо, где Бэй кричит, что ненавидит его и больше не хочет видеть. Никогда. Последнее было особенно больно, как будто ржавый меч проворачивается где-то внутри, чуть ниже сердца, заставляя дыхание сбиваться.
- Кому как, – кривовато улыбается Крюк, привыкший за такой фальшью прятать свои истинные эмоции. Ночами ты всё равно остаёшься наедине с собой, и никакое море тебя не спасёт от этого.
Осознание того, что Ариэль тоже когда-то страдала, ничуть не удивляет Киллиана. Свадьбы у них тоже не получилось, прекрасный принц выбрал другую, а русалке пришлось возвращаться к своему народу. Наверное, на неё потом также косо смотрели, за её спиной также шептались, замолкая, стоит только повернуться. Всё всегда бывает одинаково, и не важно, кто ты, человек или представитель царства русалок, любое отклонение от привычного будет восприниматься с подозрением.
Крюк потряс головой, отгоняя нежелательные мысли, и вслушался в голос Ариэль, осознавая смысл заданного вопроса. Женщин-пиратов было мало, очень мало, потому что такая жизнь всё-таки не для них. Но те единицы, которые оставались, действительно поражали. В хорошем смысле, естественно. Снова вспомнив Милу, Крюк скрипнул зубами. Да что же с ним такое?
- Не всем нравятся такие девушки, но, к счастью, я отношусь к числу тех, кому нравятся, – выдаёт Джонс довольно прямой намёк. Хотя кто знает этих русалок, как у них обстоят дела с флиртом, и знают ли они вообще, что это такое.
Он прислоняется к штурвалу, и зачёркнутые буквы «s» и «p» вызывают в нём сожаление. Если бы можно было так просто перечеркнуть своё прошлое, как эти буквы, то не было бы никаких проблем. Но такое было возможно только с помощью того магического проклятия, насланного на Зачарованный Лес, а попадать под него Крюк определённо не хотел. Забывать, кто он такой, свято верить в свою новую личность – ну уж нет. Он тот, кто он есть, только благодаря своему прошлому. Без него же это всё и ломаного гроша не стоит.
Ариэль кажется обеспокоенной, и уже через пару секунд Киллиан понимает, чем. Русалки. Подозрительно активны они сегодня, видимо, прилив близко, раз такое дело.
- Эти воды просто кишмя кишат этими… – он хочет добавить «тварями», но вовремя удерживается. - Ими.
Русалки в Неверленде – отдельная история. Слишком жестокие, не подчиняющиеся никому, даже Питеру Пэну, хозяину этих мест.
Капитан отдаёт команде краткий приказ снова заткнуть уши, а сам возвращается обратно на мостик, доставая из кармана подзорную трубу. Чёрт, остров ещё слишком далеко.
- Конечно, можем, это же «Весёлый Роджер»! – резкий поворот штурвала, и корабль вырывается вперёд, носом взрезая пенные волны. Крюк старается не показывать озабоченность данной ситуацией, но пальцы его как будто невзначай находят рукоять сабли и крепко её сжимают.
Ну что ж, попробуйте напасть, посмотрим, кто кого. За долгие годы пребывания в Нетинебудет они научились справляться с такими вот напастями не то чтобы на «ура», но хоть как-то.

Русалки за всё время его пребывания в Неверленде попортили Крюку и его команде слишком много крови. Он даже потерял одного из своих ребят, самого молодого и слишком мечтательного, не верившего в рассказы о жестокости, наотрез отказавшемуся прятаться в каюту, когда морские дьяволицы первый раз подплыли к их кораблю. Стоит ли говорить, чем всё закончилось? Правильно, как всегда. Русалки слишком долго не могли никого завлечь своими чарами здесь, потому что завлекать было некого, и они словно с цепи сорвались, разрывая юношу на части сразу же, не утягивая на глубину. Хорошо, что в тот раз сдовольствовались малым, поняв, что остальных так просто не взять – Крюк, например, самолично вонзил пару раз саблю в хвосты, покрытые чешуёй, как панцирем. Вся палуба после того раза была залита тёмной кровью, которая не отмывалась, сколько бы раз не драили доски. Потом, правда, пятна всё равно отошли, но воспоминания о развернувшейся бойне никуда не делись.
После этого происшествия Крюк ожесточился окончательно, желая во что бы то ни стало поймать одну из представительниц царства морского и силой добиться от неё слёз и поцелуя. Сети раскидывались практически каждый день, а Киллиан придумывал всё новые и новые способы выбить из русалок желаемое, если они будут сопротивляться. Жестокость собственных мыслей не пугала его, в конце концов, здесь побеждаешь либо ты, либо тебя. Всё просто, самый банальный закон выживания, единственный работающий в Неверленде. Не попадайся на глаза Питеру Пэну и избегай чар русалок. Интересно, а сколько потерянных мальчишек они съели? Хотелось надеяться, что действительно много, что каждого из них Пэн оплакивал так, что глаза потом становились красными, а сосуды лопались. Но это всего лишь мечты, потому что плакать этот мальчишка не умел. Жаль, что его самого не сожрали.
Было немного неловко из-за того, что он чуть было не назвал русалок тварями при их принцессе. Но ведь всё действительно так! Ариэль была единственным исключением, всегда тянулась к людям, глубоко сожалея о том, что сама не родилась человеком. Впрочем, магия способна была дать ей и такое. Вот Киллиан ни за что бы не хотел превращаться в русалку и жить в их царстве, потому что там, наверное, дико скучно. Никаких сражений, только плавай да охоться на людей. Скука. И как остальные этого не понимают? Ничто не сможет заменить качающуюся под ногами палубу корабля и развевающиеся на ветру паруса. Это – его жизнь, и он не променяет её ни на что.
Но Ариэль было чисто по-человечески жаль. Да, она старается ничем не отличаться от обычных людей, но стоит ей оказаться в воде, как её ноги снова превратятся в хвост, и люди не отличат её от остальных озлобленных русалок. Только Джонс способен заметить разницу, это неуловимое отличие в менталитете, которое делает её человеком. И о ней хотелось заботиться, защищать, чтобы никто не смел косо посмотреть в её сторону. Чтобы она не расстраивалась, а улыбалась. Ему, конечно, а не кому-нибудь ещё. Потому что он уже принял её на борт «Весёлого Роджера», и корабль может стать для девушки домом.
Не так часто Киллиан предлагал кому-то остаться на борту. Мила согласилась без колебаний, её сын отказался наотрез, узнав правду, а вот Ариэль… Вполне возможно, что она тоже решит остаться. Джонс прекрасно видел, как русалка смотрит на него, понимал, что между ними образовалась своего рода связь, ещё тогда, когда она спасла его после кораблекрушения. Это стало чем-то немного большим, чем просто долг.
Но в данный момент следовало сконцентрироваться на проблеме озлобленных соотечественниц Ариэль, которые вполне могли раскачать корабль так, что гибель всех членов команды будет неминуема. Удивительно, как они до сих пор не додумались до такого. Жаль, что на «Весёлом Роджере» нет пушки…
Он слышит всплески воды, по мере того как русалки всплывают на поверхность. Не самый приятный и оптимистичный звук, на самом деле. Крюк полностью вытаскивает саблю из ножен, жестом приказывая остальным пиратам доставать и своё оружие. У некоторых были пистолеты, которые могли им очень пригодиться, потому что ими можно ранить и издалека, главное – хорошо прицелиться.
Он хотел было приказать начинать атаку, как вдруг Ариэль рядом меняется до неузнаваемости. Вернее, не меняется, а возвращает свой естественный облик, ну, знаете, клыки и всё такое. Не самое приятное зрелище, и Киллиан только огромным усилием воли сдерживается, чтобы не вздрогнуть и отойти. Она – на их стороне, но вот только что она задумала?
Ответ становится понятен уже через несколько секунд. Ариэль же принцесса подземного царства, значит, все эти твари, что лезут на его корабль со всех сторон – её подданные. А подданным можно и нужно приказывать. Убраться подальше, например, и никогда больше не возвращаться.
Русалки уплывают так быстро, как только возможно, и Киллиан до сих пор не может поверить. Они что, действительно никогда не подплывут даже близко к его кораблю? Одна из проблем Неверленда тает в воздухе, значит, остаётся только Пэн. К которому на остров они как раз и плывут.
- Спасибо, – кивает Крюк, наблюдая, как Ариэль возвращает себе человеческий облик. Она действительно помогла им.
- Да, и уже почти приплыли.
Ещё десять минут, и Киллиан уже жмёт руку одному из потерянных мальчишек. Они не враги им, Пэн слишком дорожит ими, чтобы отдать приказ о нападении, поэтому ножа в спину можно не бояться.
Тяжёлые бочки наполняются пресной водой, взамен Крюк протягивает мешок золотых. Зачем мальчишкам золото в этом мире – неясно, но пусть уж лучше так.
Вся вылазка не занимает и двадцати минут, слишком уж спешат пираты убраться подальше от острова, закатывая бочки на палубу, а Киллиан отдаёт Ариэль банку сильно пахнущей мази и тяжёлые сапоги.
- Мазь заживляет раны практически мгновенно, так что пара дней, и о хромоте забудешь насовсем.
А, и вот ещё одно…
- Добро пожаловать в команду «Весёлого Роджера», – улыбается Джонс, нахлобучивая девушке на голову треуголку и накручивая на палец ярко-рыжую прядь, красиво переливающуюся при солнечном свете.