На самом деле нет ничего веселого в том, чтобы иметь мотель.Когда они с мамой переезжали сюда, Норману казалось, что управлять мотелем будет по меньшей мере интересно - разные люди каждый день, неплохой доход и прочие радости от собственного бизнеса. На деле же все оказалось совсем не так - может быть, этому поспособствовали все события, произошедшие с семьей Бейтс до открытия мотеля, а может и нет. В конце концов, путешественникам неоткуда было узнать, что на крыльце дома когда-то убили помощника шерифа, а в самом доме произошло изнасилование и убийство. Не узнать им было и о том, что комнаты мотеля, ещё когда он назывался "Мореход" и имел другого хозяина, использовались од продажу азиатских девушек. Просто неоткуда им было узнать последнее, хотя с первым им охотно помогали жители местного города. Пары постояльцев они уже лишились из-за такой дурной славы, но ничего не поделаешь. Действительно, они ничего не могли сделать.
А тут ещё и постройка объездной дороги. Если она всё же будет создана, мотель Бейтс все забудут, и никто не будет у них оставаться даже на ночь. Не то, чтобы Норман сомневался в способностях своей мамы найти выход из любой ситуации, просто он не был уверен, что в этой ситуации вообще есть какой-то выход. Настоящие их постояльцы - молодая супружеская пара, Елена, собирающаяся, видимо, остаться у них надолго, и Киллиан, о котором речь пойдет чуть позже, потому что он заслуживает отдельного описания, нашли их именно потому что мотель стоит на главной дороге. Если - когда её заменят, у мотеля не будет никаких шансов выжить. А ведь они только недавно открылись! Нечестно.
Да и не было ничего особенного в управлении мотелем. Норман сидел за стойкой администратора почти все время, что был свободен. Иногда к нему приходила поболтать Елена, и он был рад её компании, свободной и ни к чему не обязывающей. Другую часть его обязанностей составляла уборка номеров и перестилка белья, чем он занимался в последнее время даже чаще, чем нужно. Намного чаще. Мама наверняка думала, что это лишь бы пробраться к номер к Елене, и пока закрывала на это глаза, хотя и была довольно отрицательно настроена к девушке, что, впрочем, не могло не удивлять. Всё-таки Гилберт была вампиром, и Норман знал это, а его мама - нет. Поэтому он и боялся открытых стычек между ними. Но кто бы что ни думал, в номера парень наведывался совсем не по этой причине. Точнее, по этой, но не совсем.
Их новый постоялец Киллиан Джонс, не пожелавший написать место, откуда он ехал и заплативший наличными, что весьма удивило Нормана. Да и не только это. Весь он был будто не из этого мира, странный со своими манерами и привычками, до ужаса интересный и завораживающий своим взглядом. Он просто не мог не привлечь к себе внимание, и Бейтс, прекрасно понимая, что ведет себя как влюбившийся подросток - а кем он ещё был? - ловил каждый взгляд Киллиана, каждый жест. Именно в его номер Норман так стремился наведаться, каждый раз чувствуя себя ужасно неловко. Скованные движения, немного нервная улыбка и "не смотреть, только не смотреть на него" ждали юношу за дверью, но он всё равно упорно продолжал ходить туда, ведомый своей глупой влюбленностью в человека намного старше его, а человека того же с ним пола. И ежедневные "что сказала бы мама" отнюдь не помогали, даже наоборот, словно раззадоривали Нормана и заставляли его снова войти в чужой номер.
За окном было темно: парень даже не заметил наступления вечера. Он весь день просидел у стойки регистрации: мама уехала куда-то утром, и пока не вернулась. Глаза то и дело закрывались: от скуки хотелось спать. Елена так и не зашла к нему, а Киллиан куда-то укатил. Да и не стоит так часто о нем думать, это всего лишь очередной постоялец, каких, возможно, будет еще много. И то, что он оказывает различные знаки внимания, ещё ничего не знает. Успокойся уже, Норман.
И все же узнав, что Джонс куда-то уехал, парень не смог справиться с нарастающим угнетением - а вдруг он уехал насовсем? И что, что он не отметился у стойки регистрации, всякое бывает. К тому же он никогда не производил впечатление человека, относящегося как минимум спокойно ко всякого рода формальностям. Мог и просто так уехать, с него бы сталось. Поэтому удостоверившись, что мама действительно уехала, Норман торопливо взял дополнительные ключи от чужого номера и ворвался туда, жадно осматривая помещение. Вещи на месте. Хорошо. Не уехал.
Собственно, с тех самых пор и до вечера Бейтс провел в мыслях, что будет делать, когда Киллиан все-таки уедет. Он ведь не останется здесь надолго - только Елена могла похвастаться долгожительством в мотеле. Джонс стопроцентно не вампир, хотя что-то странное в нем и есть. Он все равно уедет, раньше или позже. И что тогда делать Норману?
В какой-то момент, снова отключившись на пару секунд, парень решил, что хватит с него дежурства. Он собирался немного поговорить с Куртом - два дня не созванивались, непорядок - а потом уже лечь спать, потому что спать хотелось нещадно, и глаза уже болели от долгой работы. Но только он собирался идти в дом, как уличный воздух прорезал возмущенный и до боли знакомый голос.

Норман Бейтс, восемнадцати лет от роду, встал с насиженного места и обошел стойку регистрации. Взгляд его упал на ящик с инструментами, который стоял здесь на случай того, если у кого-то у постояльцев неожиданно что-то сломается. Собственно, аптечка рядом была здесь по этой же причине. Прислоненной к стене стояла лопата, которую ещё не придумали, куда убрать. Именно её и ухватили руки юноши перед тем, как он вышел за дверь.
Холодный воздух не мог отрезвить его сознание, и ничто не могло. Руки занесли лопату, и парень с размаху ударил темнокожую девушку. Пистолет откатился куда-то в сторону, а сама девушка, покачнувшись, упала на землю. Киллиан не стал терять даром время и связал её, после чего закинул в багажник машины, стоящей рядом. Дальше последовало обращение к Норману, после чего он кивнул и забрался на переднее пассажирское сиденье машины.

Голова немного болела, видимо, от недосыпа. Надо сказать маме, что он все-таки не может работать весь день. Дилан уже переехал от них, да и сам он занят, так что помощи у брата просить не хотелось: он бы точно захотел помочь, пусть и в убыток к себе. Норман не желал приносить такой ущерб брату и вообще принимать такую жертву. И...черт возьми, куда он движется?
Картинка постепенно обретала четкость. Перед глазами обнаружилось лобовое стекло машины, бардачок и прочие машинные прелести. Что происходит? Куда он направляется? Как сюда попал? Норман удивленно нахмурился и посмотрел на сиденье водителя, где, как ни странно, сидел человек, которого Бейтс так ждал. Спрашивать, что происходит, было бы слишком странно, даже для него. Норман зажал ладони между коленями, смотря на дорогу, которую даже не узнавал. Как так получилось, он не помнил и даже не мог вызвать в памяти произошедшее. Сам того не заметив, он прикусил до крови губу и опустил голову, пытаясь вспомнить те факторы, из-за которых он оказался в чужой машине в компании, которой желал больше всего.

Отредактировано Norman Bates (2013-05-05 02:47:47)

- Скажи, когда у тебя были такие моменты, что хочется начать жизнь заново, делал ли ты что-нибудь...материальное?
- У меня не было таких моментов.

Как такое вообще произошло? Почему он даже не помнил, что случилось перед тем, как он оказался здесь? Может быть, это было что-то вроде гипноза? Норман скосил глаза на человека, сидящего за рулем, и едва заметно покачал головой. Нет, не может такого быть. Во-первых, вряд ли у Киллиана были какие-то подобные способности, а во-вторых...ох, зачем бы ему это понадобилось? Вряд ли у парня были какие-то способности, недоступные другим людям. По крайней мере, он такого за собой не замечал. Так в чем же подвох? Не сам же он залез в эту чертову машину? Да если бы и сам, с Джонса сталось бы просто вышвырнуть его обратно. Что-то не сходилось, картинка не складывалась, но самым ужасным было то, что Бейтс просто не помнил недавнего эпизода из своей жизни, и это откровенно его пугало.
Люди часто забывают что-то, начиная от имен недавних знакомых и заканчивая вчерашним днём. Информация просто вылетает из головы, особенно в нужный момент. Кто-то забывает дома ключи и не может открыть дверь родной квартиры, кто-то забывает выключить утюг, и в итоге возвращаться ему вообще некуда. Норман редко что-то забывал, в бизнесе подобного рода это вообще недопустимо. Но это было уже за гранью разумного. Одно дело забыть ключи дома, совсем другое - забыть, как ты принял самое важное решение в своей жизни.
Перед глазами были ладони, зажатые между коленями. Его определённо начинало подташнивать. Странно, но его никогда не тошнило в машине, даже в далеком детстве. Что же это, от волнения? Да уж, не мудрено. Главное теперь не хлопнуться опять в обморок, которые в последнее время стали уж слишком частыми. Прямо как какая-то впечатлительная девушка. Хотя если быть совсем честными, Норман никогда не видел в жизни девушку, падающую в обморок так часто. Или просто падающую в обморок.
Машина, словно прочитав мысли парня, едет медленнее. Бейтс наконец поворачивает голову, буквально впивается взглядом в мужчину, сидящего рядом, почти бездумно кивает и слушает его слова.
Конечно, ему интересно, куда они направляются. Только узнать бы ещё, как так произошло, что они вместе направляются куда-то. Но ведь это не самое важное, правда? Как там говорится? Неважно, что сзади, главное, что будет впереди? Как-то так. А впереди у Нормана - непроглядная темнота, смотреть в которую совсем не хочется. Хорошо бы кто-нибудь посветил туда фонариком, ещё лучше, чтобы рука, которая будет держать этот фонарик, принадлежала Киллиану.
На крюк он смотрит совсем уже уверившийся, что всё это - его сон, и он просто уснул прямо за стойкой регистрации, потому что реальностью это было не могло никак. Про Капитана Крюка ему в детстве рассказывала сказку мама, такого злого пирата, который постоянно пытался убить Питера Пена. Наверняка его подсознание выкинуло сказку на первый план и наложило на образ постояльца. Получилось довольно колоритно, что правда то правда. Пальца Нормана потянулись, чтобы потрогать знаменитый крюк, но убрался обратно в карман он так же быстро как и появился оттуда. Известие про корабль, путешествующий между мирами, впрочем, никак не вернуло парню мысль, что всё это происходит в реальности. Он продолжал непонимающе пялиться на Киллиана, слизывая с нижней губы выступившую кровь. Это просто не может быть реальностью! Просто бред какой-то! Теперь ясно, почему он ничего не помнит.
Чтобы доказать себе, что это сон, Норман решил избрать проверенный способ: ущипнуть себя побольнее. Во сне ведь не чувствуешь боли. Он вытащил ладони и пальцами одной руки ущипнул другую. Лицо его исказилось: почему-то было больно, хотя во сне он не должен был ничего чувствовать. Значит другой вариант: Киллиан очень опасно болен и у него не всё в порядке с психикой. Такие слова почему-то не укладывались в разуме и отторгались как неверные. В конце концов, Джонс никогда не производил впечатление нормального - обычного - человека. Норман чувствовал в нем что-то нездешнее, как если бы он был человеком, который всю жизнь прожил в другой стране, и теперь жаждал вернуться обратно. А может в другом мире?
Снаружи все быстрее темнеет, а Норман думает о том, что делает его мама. Она уже вернулась домой? Ищет ли она своего сына? Наверняка она организует поиски, будет страдать и искать его, не оставляя надежды и думать о самых худших исходах, что могут подстерегать парня. А что делает Бейтс? Сидит в машине, едущей к какому-то загадочному кораблю, с человеком, которого едва знает. За которым готов идти куда угодно.
- Долго ехать? - спрашивает парень, пытаясь укрыть в своём голосе дрожащие нотки. Что-то внутри корчится и извивается, будто в предсмертных муках, но на деле это не так. Оно лишь укрывается в темноте, трансформируясь и приспосабливаясь, как это делают все паразиты. Оно ещё даст о себе знать. А Нормана грызут муки совести. Он понимает, что только что отрезал себе все пути назад, и теперь уже никогда не сможет вернуться обратно. А под взглядом этих проницательных глаз он и не мог сделать другой выбор.

Отредактировано Norman Bates (2013-05-06 01:28:58)

Норман даже не знает, сожалеть ему или нет. Происходящее сейчас было таким...ненормальными, неправильным, что думать и взвешивать, трезво оценивать не представлялось возможным вообще никак. Можно ли сравнивать восемнадцать лет обычной жизни и полнейшую неизвестность? Ведь Киллиан так ничего толком не объяснил, а то, что объяснил, как-то не вяжется с представлениями о мире, окружающем парня. Корабль. Другие миры. Норман не верил не единому слову, но это будто бы совсем не имело значения. А ведь может произойти все, что угодно, и среди вероятностей было слишком уж много пугающих до дрожи. Но Бейтс дрожит не поэтому. Да, ему страшно, ему страшно уезжать так далеко, страшно оставлять маму, не знать, что будет с ним самим. Страшно думать, что он никогда больше не увидит её, ведь она всегда была с ним и всегда поддерживала его. Любила его. А он просто бросил её, оставил ни с чем, ни сказав ни слова, не предупредив. Хотя как бы он её предупредил? "Прости, мама, я влюбился в нашего клиента и уехал с ним не знаю куда". Вот она обрадовалась бы.
Курт, наверное, обругал бы его по полной программе. Сел в машину к человеку, которого совершенно не знает, согласился поехать в какую-то неизвестную точку назначения, слушает бред про корабли и другие миры и даже не пытается сбежать. Идиот, что тут сказать. Полный. А что сказал бы Дилан? Ничего, он бы тут же поехал спасать родного брата из чужих лап, попутно проклиная Нормана, Киллиана и всю свою семью. Они бы сами наверняка никогда не сделали бы подобную глупость, только Норман был достаточным тупицей, чтобы провернуть такое. Ну и вляпался, конечно.
Он кивает головой и отводит взгляд. Двадцать минут в пути, теперь он знает, как будет идти его жизнь целых двадцать минут. Чудесно. За окном темно, но если приглядеться, можно увидеть сменяющие друг друга с пугающей скоростью деревья. Машина набирает скорость, Норман чувствует, как кровь отливает от лица, и кидает быстрый взгляд в стекло заднего вида. Хорошо ещё, хоть не зеленый. Его все ещё тошнит, а голова кружится.
Все время поездки он молчал, вперившись стеклянным взглядом в окно. Природа за окном не менялась, он не имел ни малейшего понятия, где находится. Сильно хотелось спать: он ещё в мотеле хотел пойти в дом, а теперь уже возможности уснуть долго не будет, хотя быстрая езда и машинный запах быстро укачивали. Он даже успел немного подремать, но быстро просыпался и кидал взгляд на водителя.
Они останавливаются так резко, что Норман едва не вылетает через лобовое стекло наружу, только тогда понимая, что ехал все это время непристегнутым. Парень упирается руками в стекло, но у него не хватает духу не то, чтобы что-то сказать, но даже укоризненно посмотреть на Джонса, которому, похоже, плевать уже на все. В его глазах читается какое-то странное воодушевление, и Норман в очередной раз думает, что поступил ужасно глупо. Хотя будь у него второй шанс, разве он поступил бы иначе?
По крайней мере, он помнил бы, что случилось.
Бетйс выполз из машины следом за Киллианом, ежась от холода. По ночам всегда холодно, но Норман никуда не ходит ночью. Не собирался сегодня. Он был одет только в полосатую майку и джинсы, так что ветер обдувал его со всех сторон и заставлял ужасно мерзнуть. Джонс куда-то пропал из его поля видения, и парень обошел машину, чтобы найти его у открытого багажника. В багажнике лежала связанная темнокожая девушка. Он открыл рот, да так и захлопнул его, не зная, что спросить. Кто же Киллиан на самом деле? Маньяк, что ли? Или он занимается шантажом? Его слова окончательно запутали Нормана. Так значит, это месть? Но за что? Что настолько ужасное она могла так сделать, чтобы вот так поиздеваться над ней? Между прочим, сейчас ужасно холодно, а если лежать на одном месте, не двигаясь, можно получить массу неприятных ощущений, и к тому же заболеть. С Киллианом спорить не хотелось, но оставить все так тоже нельзя было. Но едва он решился что-то сказать, Джонс схватил его за руку схватив его чуть выше локтя, и потащил его в куда-то темноту. Он шел, но так быстро, что парень не успевал перебирать ногами, постоянно спотыкаясь обо все палки, камни и прочий невидимый в это время суток мусор. Пару раз ему казалось, что он точно упадет и разобьет себе нос вдобавок ко всем радостям, но каждый раз ему чудом удавалось остаться на ногах. Так продолжалось, пока Киллиан не остановился так же резко, как до этого остановил машину. На этот раз впереди лобового стекла не было, и Бейтс точно грохнулся бы, не служи ему ремнем безопасности рука мужчины.
Он поднял глаза, чтобы посмотреть, куда они, наконец, прибыли, да так и остался стоять с открытым ртом. Перед ним был корабль, самый настоящий корабль, какие сейчас уже нигде нельзя увидеть, разве что в детских книжках.
Когда Норман был маленьким, родители часто возили его в парк аттракционов. Там был лабиринт страха, стилизованный под пиратский корабль. Внутри были призраки, мумии и вампиры, и все они пытались напугать людей, но Норман знал, что это переодетые люди или машины. Ему было совсем не страшно. Вот только на этом корабле, настоящем пиратском корабле вряд ли найдутся мумии и бутафорство. Самое время испугаться.
Когда шок спал, и парень смог, наконец, нормально закрыть рот, он повернулся к Киллиану - Крюку? Серьезно? Он не верил собственным глазам, просто не мог поверить, поэтому его разум вернулся к вещи, которую мог понять.
- Кто та девушка? Ты действительно просто оставишь её там?
Нет, он не мог оставить все так! Что бы она ни сделала, она не заслуживает таких мучений. И это "если ты везучая". Она легко может потерять сознание от такого или даже хуже. Если её никто не найдет, что же, ей придется там умереть?

Сострадание - одна из основополагающих черт, делающих человека человеком. Способность понять чувства другого, помочь справиться с ними - не это ли главная благодетель? Невозможно будучи сострадательным человеком, причинить боль другому, потому что чувствуешь, что будет испытывать этот человек, и эти чувства убивают. Сострадание - это помощь и поддержка.
Норман всегда был сострадательным, и это не давало ему совершать плохие поступки. Он понимал Дилана, когда тот уехал от них, и потому не мог ненавидеть его в полной мере. Он любил и понимал отца, Сэма, и потому не был способен что-нибудь сделать, чтобы тот прекратил бить маму. Он плакал, когда отец умер, потому что любил его, несмотря на то, что Сэм сделал много плохого. Он сопереживал Эмме, но дружил с ней, конечно, не поэтому: она сама по себе была интересной и милой девушкой, единственным человеком, которого можно было бы назвать настоящим другом в их маленьком городке, который теперь остался далеко позади.
он глубоко переживал по поводу неизвестной девушки, потому что был уверен: что бы она ни совершила, её можно понять. Существует много факторов, из-за которых она могла - была вынуждена? - это сделать. Киллиан не понимал этого и открыто насмехался над словами парня. Норман отвел взгляд.
- Я не это говорил. Нужно было просто отпустить её, - с горечью говорит Бейтс, понимая, что его слова уже не имеют никакого значения. Все уже решено, не так ли? Черт, так нельзя! Норман собрался уже было бежать обратно, наплевав на слова Джонса, и выпустить эту девушку, когда все мысли просто растворились в ночном воздухе, как сахар в горячем чае. Киллиан потрепал его по волосам. Вроде, ничего особенного, обычный жест, но перед глазами встает пелена, когда он чувствует, как чужие пальцы мягко касаются его волос. Стало жарко, быть может, его лицо из мертвенно-бледного стало пунцовым, но это уже не имеет значения, ведь ему стоит лишь податься вперед и подарить этому человеку свой поцелуй, почувствовать его губы на своих и вдохнуть этот запах загадки и далеких путешествий. Но ничего не происходит. Рука Киллиана отдергивается, быть может, слишком резко, и наваждение исчезает. Норман непонимающе смотрит на Джонса, заглядывая ему в глаза и пытаясь найти ответ на все свои невысказанные вопросы. Но этого тоже не происходит. Мужчина куда-то уходит, оставляя Бейтса одного на палубе, наедине со своими обжигающими чувствами и подобием совести.
Доски под ногами скрипят и едва заметно пружинят, но этого достаточно, чтобы вызвать у парня небольшую панику, едва он принялся ходить взад-вперед. Казалось, еще немного - и он провалится вниз, и ничто его уже не спасет. Тогда он остановился на одном месте, сжимая и разжимая кулаки и изредка растирая ими руки. На корабле было еще холоднее, как и всегда у реки, а футболка отнюдь не способствовала сохранению тепла. С таким же успехом он мог бы вообще быть без неё. Неожиданно он подумал, что без футболки было бы даже лучше, он чувствовал бы себя менее скованно, или более, но тогда бы точно решился подойти к Киллиану. Провести пальцами по его щеке, очертить большим пальцем подбородок и...к лицу вновь прилила кровь. То жар, то озноб. Ужасное чувство. Норман подул на отмерзающие пальцы и прыгнул на месте, чтобы хоть как-то согреться, но тут же замер, проклиная себя за все и сразу. Доски под ногами запружинили еще сильнее, вводя парня в продолжительную панику и заставляя замереть окончательно и больше не двигаться, изображая из себя статую, медленно, но верно покрывающуюся инеем.
Когда Киллиан возвращается, Норман уже дрожит всем телом, обхватив себя руками и не решаясь двинуться куда-либо. Он поднимает взгляд и видит, что Киллиан уже облачен в совсем другую одежду, но не может связно мыслить от холода, поэтому этот факт отмечается в его голое как интересный, а сверху подписывается, что этому нужно удивиться, как только он будет способен это сделать. Он мотает головой, когда мужчина даже не заканчивает фразу. Он понимает, к чему тот клонит, но не понимает, как тот вообще может так думать, ведь решение уже было принято, и сбежать сейчас, с этого невозможного корабля, от этого невозможного человека значит просто умереть. Это можно сделать, но тогда Нормана Бейтса уже не будет существовать. Будет какой-то другой человек, возможно, не терзающийся сожалениями и ненавистью к себе за трусость и страх, но Нормана не будет уже никогда. Как он может пойти на это?
Парень резко дергает руками и сжимает себя сильнее, впрочем, не чувствуя уже собственных прикосновений: слишком холодно ему сейчас. Зубы начинают противно стучать, отзываясь в голове жутким эхом. Норман опускает голову, не отрывая взгляда от Киллиана.
Решение, решение, решение. Неужели он правда, в действительности, не понимает? Он не может держать силой, но Бейтс уже прикован к нему железными цепями, и бежать значит лишь душить себя, оставляя на шее фиолетовые синяки от звеньев, раздирая руки в кровь и не получая никакого результата. Он не хочет так мучиться, тем более что на цепи сидеть не так неприятно, как могло бы показаться. Но всего этого Норман сказать не может и потому что боится, и потому что ему сейчас так холодно, что попробуй он что-нибудь сказать - откусит себе язык стучащими зубами. Но что-то сказать все же придется. Он с усилием подчиняет своей воле сомкнутые челюсти и вскидывает голову.
- Я никогда не плавал на корабле, - многозначительно говорит он, надеясь, что Киллиан его поймет. В одном предложении заключалось и его согласие, и признавание невозможности помочь в случае чего, и возможность заболеть морской болезнью, и этот чертов холод, пронизывающий его насквозь и начинающий морозить кости. Норману кажется, что ледяной ветер холодит его оголенные кости, и это совсем не приятное ощущение, но он не сводит взгляда с Джонса, ожидая ответа. Слишком велика вероятность, что он сейчас одумается и не захочет принимать на себя такую...ответственность? и вышвырнет парня прочь.

Когда-то давно, ещё в детстве, Норман читал книгу про Нетинебудет, про её волшебные места и захватывающие приключения, ждущие там путников на каждом шагу. Отважные Потерянные мальчики, индейцы, русалки и злейшие враги всего и вся - пираты. Бездушные, страшные, со своими оторванными конечностями и шрамами, мечтающие только о драгоценностях и мести. И самый главный из них - капитан Крюк с крюком вместо левой руки, которую съел крокодил. И этот самый Крюк сейчас перед ним. До сих пор не верилось, несмотря на наличие крюка, корабля и даже всамделишной пиратской одежды. Мозг просто отказывался воспринимать это как реальность.
Больше всего в книге Норману нравился нет, не Питер Пэн, этот вечный мальчишка, снующий туда-сюда без дела и подвергающий опасности всех и вся. Он казался мальчику ненастоящим и даже в какой-то степени жутким. Вечный ребёнок, крадущий детей только для собственного удовольствия, высокомерный, заносчивый, он переманивал всех на свою сторону и буквально заставлял драться за себя. Больше всех ему симпатизировал Джон, такой умный и рациональный, всего лишь поддавшийся моменту и думающий о родителях. Вот чего в этой книге Норман Бейтс не мог понять больше всего: как можно было оставить своих родителей? Бросить их, поддавшись чужому влиянию и подкупившись на забавные приключения? Но теперь он понимает. Да, только теперь, стоя на качающихся досках палубы пиратского корабля, он всё понимает. Венди Дарлинг влюбилась в Питера и захотела быть с ним. Норман Бейтс выбрал другую сторону. Норман Бейтс влюбился в капитана Крюка.
Парень поворачивает голову в несогласии, быть может, слишком резко, но его можно понять: ему сейчас настолько холодно, что тело уже практически не слушается, скованное оковами ледяного ветра. Но спорить дальше нет никакого смысла: выпрашивать прощения для кого-то у капитана Крюка и так уже верх глупости. Черт, он же тот самый Крюк!  голове не укладывается. Когда парень читал книгу, ему постоянно представлялся мужчина лет сорока с жутким шрамом поперек лица с постоянной ухмылкой, его черные волосы были длинными, а одежда - изящной и яркой. Ничего не совпало, кроме, разве что, цвета волос. Черт.
Норман даже не понимает, когда в его руке оказывается странная бутылка со странной жидкостью, а на плечах - до ужаса тяжелый плащ. Свободной рукой он хватает края плаща и соединяет их вместе, чтобы хоть как-то не пропускать холод. Становится немного лучше. Он смотрит ещё недолго на бутылку, зажатую в собственной руке, а потом шумно выдыхает, пронося её к губам. Что теперь терять?
Огненная жидкость вливается в горло, и почти тут же Норман начинает кашлять, не готовый к таким ощущениям. Часть проливается на палубу, но парню уже все равно, он морщится от вкуса и не удерживается от взгляда на Киллиана. Что это такое, черт возьми? Сухое недавно горло начинает ужасно гореть, и от этого чувства не избавиться, разве что выпить холодной воды, но где её найдешь на пиратском корабле? Разве что прямо за её пределами, а этого Бейтс пробовать не хочет совсем. Он не чувствует себя достаточным экстремалом, чтобы кинуться в реку, особенно в такую погоду и в таком состоянии. А значит, придется терпеть и мучиться. Он приоткрывает рот, вдыхая ледяной воздух, который помогает, в общем-то, едва ли хуже воды, и думать становится значительно легче.
Он слышит слова мужчины и понимает, что снова заливается краской. Конечно, Киллиан специально это делает, но стоит услышать тон его голоса и увидеть эти поднятые брови в комплекте с полуулыбкой, как у Бейтса просто отключается разум. В голове происходит черт знает что, а тело начинает трястись ещё сильнее, будто бы просто от холода. Конечно это не так, но нужно же хоть как-то защитить себя. Зачем он это делает? Неужели ему так нравится издеваться над Норманом? Точно, попал он - хуже некуда, и ведь не может ничего сделать, только не теперь.
Он кивает головой, уже не удивляясь всяким там ведьмам в рассказе Джонса. Чему он ещё способен удивляться? Разве что если бы на борту оказался кто-то из знакомых, Норман сильно удивился, но, похоже, они здесь одни. Что ж, хоть что-то хорошее, хотя это как посмотреть. Перспектива находиться рядом с Киллианом пугала и возбуждала одновременно, и Норман не знал, какому чувству он отдает предпочтение.
Корабль начинает двигаться, хотя для Бейтса это значит лишь, что доски под ногами начинают ходить ходуном, а ледяной ветер становится ещё сильнее. Он зябко кутается в одолженный ему плащ и чувствует лишним себя здесь, на этой палубе, с этим человеком, от которого даже не знает, чего ждать. Черт, черт. Не сиделось же ему дома, надо было попасть в такое вот приключение? Парень не знает, за что держаться, да и не успевает ни до куда дойти, зато довольно сильно покачивается и перебирает ногами, чтобы не потерять равновесие и не грохнуться позорно на глазах у Киллиана, отчего он, несомненно, стал бы чувствовать себя настолько неловко, что сразу же кинулся бы в воду.
- Ты мне хоть расскажешь, куда мы держим путь? - пожалуй, слишком громко спрашивает он. Но оставаться в неведении он больше не может, и так слишком долго шел, не зная куда, что привело его на пиратский корабль. Черт возьми, пиратский корабль! Ему просто необходимо знать, куда они направляются.
А Киллиан тем временем оставляет рулевое колесо и так легко подходит к Норману, словно и нет этого сумасшедшего ветра и качающегося корабля. Подходит так близко, что Бейтс забывает, как дышать, моргать и вообще делать что-либо. Он неотрывно смотрит в глаза капитану, прикусывая губу и сжимая бутылку так, что пальцы становятся белыми. Так близко, слишком близко, нужно лишь протянуть руку или... Нет, нет, нужно успокоиться и успокоить свои мысли, ставшие уже слишком пошлыми, взращенные всеми взглядами и поведением Киллиана. Успокойся.
Но успокаиваться не получается. Норман приподнимается, подавшись вперед, и делает это. Прижимается своими губами к обветренным и жестким губам Киллиана, все так же держа края плаща и бутылку, так же качаясь в такт кораблю.

За свою жизнь Норман Бейтс успел сделать много ошибок, маленьких и неприметных, никак не влияющих на его жизнь. Ошибка в тесте по математике, например. Или то, как в шестом классе он принял предложение прогулять уроки, а потом мучился угрызениями совести. Или покупка шоколадного печенья вместо обычного, которое почему-то казалось ему вкуснее. Разве такие возможности переворачивали его жизнь с ног на голову? В школе у него всегда были отличные оценки и хорошая репутация среди учителей, а печенье никуда не сбежало - его можно было купить и позже, что он и сделал.
Так что это было в какой-то мере дебютом для Нормана, всю жизнь плывущего по течению и ничуть не огорчавшегося этим фактом. Конечно, все изменилось с приездом Киллиана. Изменилось настолько, что сейчас вместо родного дома парень находится на палубе всамделишного пиратского корабля. Было ли это ошибкой? Если да, то, несомненно, самой большой в его жизни. Ошибкой, перевернувшей его жизнь с ног на голову, сбивающей весь предыдущий жизненный опыт и вообще все то, к чему привык Норман. Разве было когда-то что-то похожее на этот промозглый ветер, забирающийся практически под кожу? На эти неустойчивые доски под ногами? На тяжесть чужого плаща на его плечах? Разве было когда-нибудь что-то похожее на эти сухие обветренные губы на его губах и это до ужаса странное ощущение, в голове будто метроном, бездушно отсчитывающий...что?
Неожиданно Норман понимает, насколько ему хорошо сейчас. Лучше, чем было когда-либо в жизни. Он вдыхает запах Джонса, как и хотел всё время из знакомства, и вместе с этим запахом он вдыхает свободу, которой не чувствовал никогда. У не острый и слишком свежий запах, чтобы сразу его принять, но Бейтсу почему-то кажется, что он справится. Должен справиться, разве не так?
Киллиан отстраняется слишком быстро, и Норман, чуть прищурившись, видит его донельзя удивленное выражение лица, отчего его губы расползаются в улыбке, которая, впрочем, тут же исчезает. Парень опускает глаза, чувствуя ту самую неловкость, которая всегда портит такие моменты. На ум ему приходит Эмма, когда-то, наверное, точно так же поцеловавшая его, и то, как удобно она ушла от темы нравится/не нравится. Норману сейчас совсем не хотелось обсуждать отношения, чувства и прочую дребедень, ему вообще не хотелось обличать то, что он сейчас ощущал, в слова: в прошлый раз с этим плохо вышло, когда он решил сказать, насколько любит Брэдли. По правде сказать, тогда все вышло просто отвратительно, и совсем не так, как сейчас. Да и разве можно сравнивать две такие непохожие ситуации?
Да, Эмма тогда очень удачно и крависо продолжила разговор, словно бы и не было того поцелуя. Возможно, так нужно было сделать и Норману. С другой стороны, он не делал ничего такого, что делает сейчас Джонс. Проводит своими пальцами по его щеке, заставляя кровь прилить обратно к лицу, вызывая мурашки по всему телу. Разве можно сейчас говорить о чем-то? И вообще говорить?
Этот чертов метроном в голове мешает думать. Стучит, стучит ровно и без сбоев, заполняя эхом всю черепную коробку, мешая просто собрать мысли в одну кучу. Неожиданно парень понимает, что стук метронома собран из слов, но он не хочет слушать, потому что знает, что услышит.
"Знаешь, кто ты? Ты неблагодарный подонок! - Она никогда не скупилась на выражения. - "Ты ничем не отличаешься от своего старшего брата, бросил меня так же, как он! Одну управлять мотелем! Знаешь, как это тяжело? У нас было столько проблем, столько дел нужно было сделать, а ты решил просто сбежать? И с кем?! Ты просто ублюдок, ты никогда не любил меня. Я ненавижу тебя, Норман! Будь проклят день, когда я родила тебя!"
Норман неуверенно смаргивает, и ощущение пропадает. Метроном исчез. В голове услужливо появляются фразы, сказанные Киллианом, чтобы продолжить разговор. Бейтс хватается за них как за возможность окончательно вернуться к реальности и забыть голос матери, подкатывающийся к крику. Слова Джонса шокируют его, что действительно помогает вернуться в реальный мир, и притупляют остальные его чувства.
- Ты сказал Сторибрук? - недоверчиво вопрошает Норман. - Этого не может быть, - с улыбкой произносит он, все же недоверчиво хмурясь. При названии этого города перед глазами встают знакомые пейзажи, их с мамой комнаты, Элисон и Джефферсон - люди, успевшие за короткий срок произвести на него впечатление и надолго остаться в памяти. Особенно Элисон, из-за которой, собственно, они и уехали. Это было очень глупо, до ужаса, но маме не хотелось оставаться, и она использовала первую попавшуюся возможность, чтобы показать это. Норман понимал и теперь даже не жалел, что они уехали оттуда. И предположить, что этот город, такой домашний и милый, является прибежищем сказочных персонажей, было как минимум странно. Неужели все его знакомые там в действительности не те, кем представлялись?
- Мы хотели остаться там жить, - отвлеченно говорит Бейтс, все ещё не веря в слова Киллиана. Хотя казалось бы: с ним произошло уже столько всего необычного, почему бы и городу, который нравился ему больше всего, не быть прибежищем сказок? И правда, почему?